На сопках Манчжурии

Планы Государя Николая Александровича на многие десятилетия опережали свое время. Возможно, именно в этом была его трагедия. Мечтая о мировом устройстве, в котором войны, если не будут устранены полностью, то, по крайней мере, будут крайне затруднены международными договорами, инициируя проведение Гаагской конференции, которая должна была проложить дорогу к этому устройству, Николай II наталкивался на непонимание или даже враждебное отношение со стороны лидеров Запада. Опытным путем русский Царь постигал истину, которую ранее получил от своего отца в готовом виде: у России нет других союзников, кроме её армии и флота.

Азиатская политика Николая II, направленная на установление прочных мирных отношений с Китаем, Кореей и, по возможности, другими странами региона, накануне XX века натолкнулась на желание европейских держав поживиться за счет раздела Китая. Взятие Россией в аренду Порт-Артура и Талиенвана только подтолкнуло другие державы в том же направлении. Вскоре Англия основала свою колонию в Северном Китае в Вей-Хай-Вей (совр. Вэйхай). Порт этот заняли японцы в качестве залога уплаты Китаем контрибуции за войну 1894-1895 гг. Получив Вей-Хай-Вей, английское правительство дипломатическими средствами всячески пыталось сделать так, чтобы Россия дала согласие на признание принципа разделения сфер влияния в Китае. Делать было нечего, приходилось строить политику в соответствии с реальным положением вещей, а не на основе красивых идеальных прожектов. Тем более, что стратегическая Сибирская железная дорога, которая должна была стать залогом закрепления России на тихоокеанских берегах, пока что была доведена только до Байкала.

У русско-китайской границы. Фото из книги князя Э.Э.Ухтомского «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя».

В конце 1899 года Россия подписала с Англией договор, по которому Россия давала согласие не добиваться железнодорожных концессий к югу от Янцзы. В ответ Англия принимала аналогичные обязательства в отношении северного Китая. Таким образом, раздел сфер влияния стал свершившимся фактом. Внутри Российской империи некоторые сторонники «превентивного удара» даже глухо стали роптать на то, что Николай II «упустил шанс» ударить по Англии, пока та не могла ответить серьезным образом, поскольку ввязалась в войну с бурами на юге Африки. Эти «ястребы» не понимали простой вещи. Николай II ощущал себя не просто монархом по образцам европейских правителей, а Православным царем, в политике которого миролюбие было одной их главных заповедей Божиих. Возможно, будь на месте Николая II кто-нибудь вроде Сталина, уже давно бы бушевала кровопролитная война. Но русский Государь понимал, что война — это крайность, и делал всё возможное, чтобы не доводить дело до вооруженного столкновения и как можно дальше отодвинуть угрозу войны.

Можно ли лидера великого государства обвинять в миролюбии? Вопрос достаточно сложный. Конечно, когда враг всей своей мощью обрушивается на страну, как это случилось, например, 22 июня 1941 года, проявлять миролюбие было бы неуместно. Но в конце XIX века ситуация даже отдаленно не указывала на такое развитие. И конечно же Николай II, да и никто другой из его окружения, не мог представить себе, как изуверски враги России и лично Государя смогут использовать ошибки, случившиеся во время обороны Порт-Артура. Тем более, что никто не мог предвидеть эту оборону. Это мы, живущие через сто с лишним лет после тех трагических событий, знаем, что случилось. А в 1890-х годах в России этого никто не мог даже подозревать.

Итак, Россия произвела раздел сфер влияния с Англией в Китае. Сама Англия на три года втянулась в англо-бурскую войну. Эта война «Давида с Голиафом» сильно уронила, как сказали бы сейчас, рейтинг Англии в мире. Бурам сочувствовали все. Из многих стран к ним тянулись сотни добровольцев. Даже гласный московской городской думы А.И.Гучков отправился добровольцем в южную Африку. Поддерживая переписку с Великой княжной Ксенией Александровной, Гучков уговаривал её сказать Государю, что если Россия двинет свои войска в Индию, исход англо-бурской войны будет предрешен. Государь разделял общее отношение к англо-бурской войне, что было вполне естественно для него, как истинного христианина. Однако он прекрасно понимал, что в итоге, такие действия России — пусть даже геополитически оправданные — приведут к мировой войне.

Вторая англо-бурская война (189-1902). Группа пленных британских военнослужащих. Крайний справа — Уинстон Черчилль.

В ноябре 1899 года после посещения Гессена Николай II был проездом в Потсдаме. Это был шестой год его царствования. В разговоре с германским статс-секретарем по иностранным делам Бюловым, русский Государь отозвался о бурах сочувственно. Но вместе с тем прямо и определено заявил, что Россия хочет мира и не будет вмешиваться в африканские дела. Он добавил также, что не желает и конфликта между Францией и Англией, а будь это не так, война между Францией и Англией началась бы еще за год до того. Государь продолжал быть главным регулятором и защитником мира в Европе. Одновременно Николай II заметил, что у России и Германии нет вопросов, по которым две страны имели бы противоречия. Единственное, чего Россия точно не потерпит, это попыток Германии нанести ущерб русским интересам на Ближнем Востоке. Русские интересы в Святой Земле покоятся на многовековой традиции и связаны многими узами религиозного и национального характера, к которым Германия должна относиться очень бережно. Эти слова лишний раз показывают, насколько системно мыслил Николай II и, занятый проблематикой Дальнего Востока, не забывал про интересы России на Востоке Ближнем.

Первые два года после занятия Порт-Артура — с 1898 по 1900 гг. — прошли на Дальнем Востоке без каких-либо геополитических потрясений. Китай продолжал «дремать». Российская империя продолжала политику поддержания добрых отношений с Пекином. Единственным событием, которое достойно упоминания в тот период — получение Америкой от Испании Филиппин. В результате Японии был закрыт путь расширения своей экспансии на юг. Точно также почти незамеченным прошло присоединение к САСШ (США) в 1899 году «ничьих» Гавайских островов.

Отношения с Францией у России в этот период стали несколько более прохладными. Париж видел, что успех российских дальневосточных планов сделает Россию независимой от каких-либо западноевропейских влияний. Французы конечно не испытывали радости по поводу такой перспективы. Однако и о расторжении франко-русского союза речь не шла. Ибо только этот союз гарантировал Францию от нападения со стороны Германии.

Как показали дальнейшие события, летаргия Китая была кажущейся. В 1900 году в народных массах началась агитация против иностранцев. Вся страна наводнилась слухами о союзе Большого кулака, который руководил агитацией против «заморских чертей». Восстание вошло в историю под названием «боксерского». Хотя, как мы сейчас понимаем, речь шла о школах кунг-фу (или ушу), традиционного азиатского боевого искусства, не имеющего ничего общего с английским боксом.

Вооруженные формирования
китайских «боксеров».

Представители европейских держав не замечали ничего. Тем страшнее стало разразившееся восстание, которое мгновенно вспыхнуло по всей стране. Но даже после начала восстания европейские посланники скорее позитивно отнеслись к происходящему, видя лишь ослабление маньчжурской державы и, как следствие, возможность окончательного раздела Китая. Каждая иностранная миссия ограничилась вызовом небольшого воинского отряда для усиления охраны. В мае 1900 года ситуация обострилась. Ихэтуани (как называли сами себя восставшие) сожгли храм и школу русской православной миссии на севере Китая. Уже 25 июня 1900 года Пекин оказался отрезанным от моря, а посольский квартал был осажден китайскими войсками. По всей стране восставшие убивали европейцев, включая женщин и детей. Английский отряд адмирала Сеймура пытался пробиться к Пекину, но был вынужден отступить, настолько яростным был натиск почти безоружных или вооруженных устаревшим оружием ихэтуаней.

На фоне этих событий возликовали все те, кто предупреждал о «желтой угрозе». Европейские державы решили объединить усилия, направив в Китай крупный международный воинский контингент для подавления восстания, а по сути — в качестве карательного корпуса. За помощью обратились к России и Японии, как странам, которые находились ближе всего к эпицентру борьбы. Государь Николай II снова был поставлен перед трудным выбором: присоединиться ли к европейским державам и, таким образом, принять участие в разделе Китая, или оставаться приверженцем своего принципа мирных отношений с Китаем и по мере возможности тормозить рьяный пыл европейских держав. Выбор был тем более сложен, что речь уже шла не только о восстании «черни». Ряд членов китайского правительства, включая родственника императора принца Туана и, по слухам, саму императрицу, по видимому, поддерживали восставших. Китайские регулярные войска формально оставались приверженными правительству, но на деле, скорее, поддерживали восставших. Китай был захвачен политическим хаосом. Никто точно не знал, где находится китайское правительство, кто в него входит и кто его возглавляет. Всей ситуацией, похоже, руководил союз Большого кулака.

Войска Альянса восьми наций в 1900 году; за исключением России (колоризованная фотография).

Князь Ухтомский по поводу этих событий писал: «Мы стоим накануне великих катастроф. Движение, охватившее пока лишь часть Китая и конечно всею тяжестью обрушившееся сейчас на Россию, за ее, надо надеяться, временное и случайное отождествление своих интересов с интересами других, хищнически настроенных и лукаво действующих держав — это движение грозит разрастись до небывалых размеров…» Ухтомский не скрывал своего сочувствия к китайским националистам и считал, что китайцы «дают Западу хороший урок». Ему вторил один из членов русской делегации в Гааге, профессор международного права Ф. Ф. Мартенс, который писал: «Китайцы будут побеждены, но никакая победа не уничтожит народ в 430 миллионов. Это восстание против всех иностранцев имеет глубокие корни». Мартенс настаивал на том, чтобы принципами русской политики в Китае стали: 1) совершенно особое, преобладающее положение России; 2) неприкосновенность Китая; 3) за избиения иностранцев требовать только моральной и денежной компенсации; 4) необходимость устойчивого китайского правительства.

Однако эти возможно и вполне правильные, но слишком отстраненные слова, не могли успокоить русские умы. Восстание перекинулось в Маньчжурию и начались нападения на русских инженеров и рабочих, работавших на железной дороге. Ихэтуани совершали убийства крайне жестоким способом: резали, жгли живьём, вспарывали животы своим жертвам, в том числе женщинам. Когда общественное мнение, казалось, и так было накалено до предела этими рассказами, случилось то, что впоследствии вошло в историю как «резня в Благовещенске» или, в более спокойной тональности, «оборона Благовещенска».

Годом основания Благовещенска считается 1856, когда был заложен Усть-Зейский военный пост. По переписи 1897 г. население Благовещенска составляло 32 тыс. человек. Это был форпост Российской империи на Амуре. Когда начались китайские события, все воинские формирования, располагавшиеся в Благовещенске, были направлены преимущественно на оборону Харбина, который осадили ихэтуани. Туда же были отправлены отряды добровольцев, набранные также в Благовещенске. То есть, по сути, город был почти полностью беззащитен. В самом городе находилось более пяти тысяч «мирных китайцев». Ихэтуани решили воспользоваться этим обстоятельством и готовили восстание, опираясь на поддержку китайской армии.

1 июля (по старому стилю) китайская батарея обстреляла идущий по Амуру русский пароход «Михаил», а на следующий день китайские батареи, расположенные возле селения Сахалян, открыли огонь по Благовещенску. Вот как писал об этих событиях один из участников: «Недостаток войск и оружия и появившиеся в городе прокламации Большого Кулака о том, что будто бы в ночь на 4 июля назначены, при содействии находившихся в городе китайцев, общая высадка маньчжур и грабеж города, усилили беспокойство горожан до высшей степени».

«Оборона Благовещенска в 1900 году». Картина А.А.Сахарова (1902 г.)

Жители Благовещенска стали самоорганизовываться. В крупнейшем в Благовещенске магазине «Кунст и Альберс» жители стали спешно скупать оружие, включая ножи и топоры. Сотрудники магазина попытались спрятать в подвале сотрудников магазина — китайцев. Взволнованные горожане, узнав об этом, чуть было не разгромили все здание. Русские жители Благовещенска ожидали начала резни со стороны китайцев в любую минуту и готовились дать отпор. Чтобы разрядить обстановку, местные власти пришли к выводу о необходимости выселения китайцев на противоположный берег Амура. Полиции были даны инструкции о необходимости высылки из города всех без исключения китайцев и о переправке их на китайский берег. После чего отряды самообороны, которые состояли из 80 новобранцев, а в остальном из казаков и добровольцев, собрали все китайское население Благовещенска.

Переправа совершалась следующим образом: в наиболее узкой части реки за городом китайцев загнали в воду и приказали плыть. Оказалось, что многие плавать не умеют, некоторые поплыли и стали тонуть; другие же, видя это, приостановились и не хотели идти вперед. Однако наэлектризованная толпа не собиралась входить в эти обстоятельства. Китайцев стали подгонять нагайками, а затем в них стали стрелять из ружей, рубить шашками и топорами; в стрельбе в китайцев принял участие и казачий разъезд. До другого берега Амура добралось не более нескольких сотен китайцев. Чуть позднее таким же образом были переправлены еще несколько партий китайцев, многие из которых утонули.

Этот трагический эпизод показал, насколько трудно было на практике выдерживать линию «русско-китайской дружбы».

В итоге всех описанных событий для России уже не было никакого иного выхода, кроме способа военного подавления восстания в самом сердце Китая. Тем более, что Япония выказала полную готовность участвовать в подавлении. В июле в районе Тянцзиня стал формироваться большой международный отряд: 12 тысяч японцев и 8 тысяч русских, переброшенных морем из района Порт-Артура и по нескольку тысяч от других держав. Командование было поручено немецкому генералу Вальдерзее — Россия не пожелала возглавлять карательную экспедицию. Однако Вальдерзее еще не успел прибыть, как международный «миротворческий корпус» вступил во встречный бой, поскольку китайцы совершили нападение. После этого русские войска под командованием генерала Линевича двинулись к Пекину и 15 июля (5 августа) захватили столицу Китая.

Русские моряки защищают здание русского посольства в Пекине. Литография из журнала «Нева».

Как выяснилось, посольский квартал оказался почти нетронутым — китайские войска лишь блокировали его на два месяца. Воспользовавшись этим обстоятельством, Государь Николай II поспешил вернуться к политике доброжелательства. 8(21) августа Государь распорядился приостановить дальнейшую отправку русских войск в Китай. В адрес других держав, участников коалиции, Россия обратилась с призывом отвести войска из Пекина и перевести свои миссии в более безопасный Тяньцзин. Больше всего этой нотой был недоволен Вильгельм II, заявивший, что Россия разрушает единый фронт держав. Однако остальные страны скоро солидаризировались с позицией Николая II.

Русские войска были отведены, но заняли всю Манчжурию — от русской границы до Ляодунского полуострова. Таким образом, в результате двух событий, вызванных не Россией — занятия немцами Киао-Чао и «боксерского восстания», — Российская империя получила в руки незамерзающий порт на Тихом океане и широкую и почти безлюдную полосу — Манчжурию, соединяющую этот порт с империей.

Наступал XX век. На Дальнем Востоке Россия встречала его в благоприятной обстановке. Сибирь находилась в периоде быстрого роста. Организованное в начале царствования императора Николая II Переселенческое управление обеспечило массовую миграцию желающих перебраться из Европейской России в наиболее перспективные для развития сельского хозяйства местности Сибири. Сибирская дорога шла беспрерывно до Иркутска, а отдельные ее участки были проложены в некоторых других регионах империи, например, в Уссурийском крае. Население Сибири за 5-6 лет увеличивалось с возрастающей быстротой.

Здесь снова хочется сделать небольшое отступление и сказать пару слов о сравнении Российской империи Николая II с СССР. Сторонники коммунистической системы как мантру повторяют утверждение «в СССР численность населения росла». Это в самом деле было так. Однако они не понимают, или делают вид, что не понимают, разницу между величиной роста и величиной прироста. Прирост численности населения указывает на темпы изменения массы населения. Причем, прирост может сам как увеличиваться, так и уменьшаться. В случае уменьшения прироста год от года, при общем росте численности, темп этого роста снижается, и в перспективе стремится к нулю, а затем, если динамика не изменится, начинается снижение численности населения. Так вот, в советское время в РСФСР, с семьями, в которых под конец правления Л.И.Брежнева стандартным стало иметь одного-двух детей, прирост численности стал снижаться уже с 1960-х годов, и с каждой пятилеткой уменьшался. Уже в конце 70-х годов советские статистики указывали на то, что прирост численности населения в РСФСР к 90-м годам станет нулевым, а затем, возможно, станет отрицательным, т.е. начнется убыль населения. Собственно, так оно и произошло. Развал СССР только усилил эту тенденцию, но не породил ее. Если бы развал СССР сам по себе спровоцировал выход прироста населения на отрицательную величину, то эта тенденция одинаков проявила бы себя во всех бывших республиках СССР. Однако ничего подобного не произошло в республиках Средней Азии и в кавказских регионах. В этих республиках, в отличие от РСФСР, прирост населения в советское время год от года увеличивался, что и породило современный избыток молодого населения республик Средней Азии и Закавказья на фоне стареющего населения РФ.

В Российской империи, при «Николае кровавом» — как его продолжают называть пышущие злобой необольшевики — прирост русского населения возрастал с каждым годом. В связи с чем бурно росла общая численность населения. Особенно эта тенденция проявляла себя в Сибири. В семье стандартным было иметь 5-6 детей, а во многих русских семьях и гораздо больше. И заслуга в этом принадлежит программе Николая II по заселению Сибири. Конечно, большая численность крестьянских семей обусловлена также и потребностями крестьянского хозяйства. В городе традиционно семья имеет меньшую численность. Что лишний раз говорит о том, что если правители современной России в самом деле хотят решить демографическую проблему, то должны заботиться не о продолжающейся ударными темпами урбанизации, а, наоборот, об определенном возврате к сельской жизни (и максимальном вложении средств в развитие этой сферы). Стараться быть изо всех сил «самой передовой промышленной державой» — это бессмысленная гонка, оставшаяся в наследство от идей бывшего коммунистического руководства. У России есть будущее только если она от модели индустриального государства перейдет к модели аграрно-индустриального государства. В современной же России, в которой вымирают деревни, зато в городах строятся всё новые и новые кварталы «муравейников», нет своего нового населения для этих растущих как после дождя многоквартирных домов. Поэтому и приходится завозить рабочую силу из Средней Азии, порождая множество всем известных проблем. В России Николая II и его наследников ничего похожего не случилось бы. Именно модель Николая II аграрного развития Сибири дала бы нам сегодня численность русского населения в 500 миллионов человек.

Крестьянская семья в Сибири начала XX века (колоризованная фотография).

Сибирь при Николае II набухала, словно поставленный в печь пирог. Население росло, материальное благополучие этого населения повышалось. Стоит отметить также вот какой момент. Злопыхатели России и ненавистники русской монархии, когда разговор заходит о росте благополучия царской Сибири, любят начинать дискуссию о том, что при царях Сибирь была местом ссылок (словно при коммунистах зеков отправляли не в Сибирь). Вот мол, де, откуда рост численности населения Сибири. Но факты не оставляют камня на камне и от этих рассуждения. Дело в том, что своим Указом 12 июня 1900 года Государь Николай II провел важную реформу отмены ссылки на поселение в Сибирь. Эта реформа была направлена на то, чтобы защитить ценную русскую окраину от ее «засорения» нежелательными элементами. Не Сибирь была слишком плоха для ссыльных — пример Ленина показывает, что они там жили припеваючи, почти как в Швейцарии. Наоборот, ссыльные были «недостаточно хороши» для Сибири. В Указе Государя говорилось о необходимости «снять с Сибири тяжелое бремя местности, в течение веков наполненной людьми порочными». Реформа предусматривала оставить местом ссылки только Сахалин и оставляла нетронутыми несколько каторжных тюрем для особо опасных преступников.

Сибирь была нужна Николаю II не только как место для нового развития. Важным было то, что Сибирь примыкала непосредственно к Китаю, который, по мнению русского царя, так или иначе в ближайшем будущем должен был либо сам возродиться и получить, что называется «второе дыхание» (что мы наблюдаем сегодня), либо развалиться и стать ареной соперничества европейских держав. И в том, и в другом случае Сибирь не должна была оставаться только полупустынной территорией с проложенной по ней по узкой полосе земли железной дорогой, единственная цель которой — соединить европейскую часть страны с Тихим океаном.

Сибирь Николая II должна была стать полнокровным экономическим регионом, по сути главным экономическим фактором развития всей Азии в целом. В этом случае сегодня не было бы никакого «китайского чуда» (ставшего возможным, кстати, потому что в 90-х годах Запад вывел в него свое высокотехнологическое производство). Если бы не заговор, свержение и последующее убийство Царя, то примерно к 1940 году русская Сибирь могла стать экономическим центром мира.

Но… история не знает сослагательных наклонений.