Духовенство и монархисты

"Монархические союзы явились недавно; одни из них не более двух-трёх лет и притом в столицах, явились до 1905 года в предвидении тяжких опасностей для русского религиозного и народно-государственного строя и быта, другие сотнями возникли после разразившейся опасности, в ограждение религиозных и государственных русских идеалов, в защиту целости и неделимости России. Существо их — в том, что они являются хранилищем религиозности и патриотизма русского народа. В роковой момент истории, когда русский государственный корабль накренился влево настолько, что гибель его казалась неизбежною, монархические патриотические союзы всею силою налегли на правый борт корабля и спасли его от потопления. Выдающиеся деятели правых союзов вышли на общественную работу в то время, когда они ничего не могли ожидать, кроме пуль и бомб, убийств из-за угла, преследований газетных, насмешек и презрения сбитой с толку интеллигенции и самого правительства печальной памяти Витте со товарищи и приспешники.

Отсюда, понятно, и падают сами собой все обвинения против монархических союзов. "Они ударялись в крайности, они много кричали и шумели",— но борьбу с революцией нельзя было вести с безоблачным челом. "Они "разменивались" на демонстрации и шумные выступления",— но против демонстраций с красными тряпками нужно было бороться контр-демонстрациями с хоругвями и стягами. Они все пели "Боже, Царя храни!",— но через это замолкли звуки марсельезы. Они "не выработали программы",— но они, и только они, без программы легли сотнями и тысячами неприметных жертв и подавили революцию. И если теперь можно свободно говорить о том, что мы — русские люди, если благодаря черносотенной агитации прошли в Думу правые элементы, то уж во всяком случае здесь исключительная заслуга "шумливых монархических организаций", а не корректных, чистеньких и сидевших по углам октябристов. Теперь и они пришли на расчищенное поле. Всю тяготу понесли монархисты.

Главным и основным мотивом жизни, интересов, забот и чувств монархистов всегда и везде был и остаётся мотив религиозный; религиозное начало осмысливает у них, освящает и возвышает самый патриотизм. Если это партия, то партия Православно-патриотическая. Пусть поверит читатель автору этих строк, перевидавшему по России буквально сотни монархических союзов. И в области религиозного исповедания монархистов сами собой падают обвинения против них. "Они говорят о Православии, а у них во главе — часто недостойные люди"... Но что же было по местам делать, если носители и защитники Православия, архипастырь и пастырь, не только молчали, но и прямо уклонялись от призыва патриотических союзов стать в их ряды, и знамя Православия приходилось поднимать мирянам, иногда, быть может, и недостойным. "Они заявляли о Православии, оскорбляли многих архипастырей и пастырей". Но, не говоря о недоразумениях, — в такой неразберихе, какую мы пережили, всегда возможных, когда не раз бывало, что "своя своих не познаша", — нужно и то помнить, что нашлись и доселе находятся служители Церкви, которые как архипастырь Михаил, "отцы" Петровы, Тихвинские и проч. (думские депутаты, суть современные якунины, кочетковы и иже с ними — Е.Г.), прямо торговали интересами Православия и шли в ряды революции. К тому же искренность и непосредственность монархистов делали их слишком далекими от "тактики" и "дипломатических" шагов по отношению к тем или другим лицам. Русский грех: "и ругнуть, так ругнуть с плеча". Отсюда и их крайняя подозрительность и склонность всюду, даже среди своих, видеть измену, жидовство и масонство. Уж слишком много они видели измен, уж слишком наболело русское сердце, уж слишком взяло нас жидовское засилье. После целых столетий благодушной доверчивости естественно было перейти к крайней осторожности. Все недостатки монархистов, как партии, — чисто народные недостатки.

Но эти недостатки — только лёгкая пылинка на бриллианте чистейшей воды! Преданность их Православию, патриотизм, готовность на всякие жертвы, преданность Царю и России выше похвал. Много бранили бюрократию и монархисты, слабость, уступчивость врагам России, но, ругая Витте, Герарда, Воронцова-Дашкова и других бюрократов, капитулировавших пред красными тряпками, монархисты бранили и ниспровергали лиц, а не принцип. Это всегда нужно помнить в отношениях монархистов к власти и церковной и государственной.

Ни одна партия не выставила так открыто преданности Самодержавному Царю, как монархисты, и только они одни смело, прямо, без умолчаний, без кивков в сторону либеральничанья заявили и заявляют в своих программах о своём благоговении к Православной Русской Церкви, о своей готовности помогать ей всеми силами и средствами в Государственной Думе, о необходимости сохранить за Православием первенство и господство в России, о необходимости обеспечить духовенство материально и возвысить его нравственно, предоставить ему почётное место в ряду сословий и бытовых групп русского народа, предоставив ему дело народного образования в церковных школах, усилив средства Церкви на храмостроительство, миссионерские нужды и проч. и проч.

Кем и чем нужно быть, чтобы нося священный сан и попав в Государственную Думу, идти в ней рука об руку не с монархистами, говорящими о религии и Православной Церкви, а с октябристами, умалчивающими о религии, Церкви, или с кадетами, ненавидящими и то и другое? Только монархисты, сохраняя уважение к Церкви и духовенству, помогут им в Думе, помогут Церкви не как политическому орудию, а именно как Церкви Божией. Только монархисты, не оглядываясь назад и по сторонам, не справляясь о впечатлении налево, не торгуя голосами и не учитывая момента, не боясь раздражить иноверцев, евреев и инородцев, прямо и честно поставят в Думе вопрос и предложения о нуждах Церкви. И ко всем этим предложениям, несомненно, с предупредительностью, вниманием и готовностью на помощь отнесутся и Государь, Покровитель и Попечитель Церкви, и Его правительство.

Неужели Православное русское духовенство явит миру и России невиданное зрелище безумия и самопредательство, и пойдёт не рядом с монархистами, а с другими политическими партиями, или враждебными, или равнодушными к Православию и Церкви Христовой?

Да не будет!"

И ещё, для всех Православных, священников и мирян, почитающих идеалы демократии и либерализма, замечательные слова митрополита Владимира, убитого первым из иерархов:

"Священник не монархист не достоин стоять у Святого Престола, — священник республиканец — всегда маловер. Монарх посвящается на власть Богом, — президент получает власть от гордыни народной; монарх силён исполнением заповедей Божьих, президент держится у власти угождением толпе; монарх ведёт верноподданных к Богу, президент отводит избравших его от Бога".

Наконец, определение патриотизма по отцу Иоанну Восторгову:

"Народ русский есть народ Православно-христианский, составляющий царство христианское, имеющее мировое призвание, указанное Промыслом, — призвание сохранить и распространить святую истину Православия; народ наш входит в Церковь, гибель его есть потрясение Церкви, следовательно, потрясение мира и человечества, есть умаление истины... Служить в этом смысле народу — значит служить Богу, Христу, Церкви, истине, Православию, спасению мира и человечества. Патриотизм и национализм тогда — не цель, а средство для высшей цели, для служения вечной истине..."

Публикуется в сокращении из газеты Чёрная Сотня № 59-60